Феномен и миф.
Инна Скляревская. Тальони. Феномен и миф. М., «Новое литературное обозрение», 2017, 360 стр. («Очерки визуальности»)
Бедлам как Вифлеем.
Борис Парамонов, Иван Толстой. Бедлам как Вифлеем. Беседы любителей русского слова. М., «Дело», 2017, 512 стр.
Musica mundana и русская общественность.
Аркадий Блюмбаум.
Musica mundana и русская общественность. Цикл статей о творчестве Александра Блока. М., «Новое литературное обозрение», выпуск CLXVI, 2017, 260 стр. («Научная библиотека»).
Виктор Мазин, Александр Погребняк. Незнайка и космос капитализма.
Виктор Мазин, Александр Погребняк. Незнайка и космос капитализма. С иллюстрациями Ирены Куксенайте. М., Издательство Института Гайдара, 2016, 318 стр. (Библиотека журнала «Логос»).
Алейда Ассман. Распалась связь времен?
Алейда Ассман. Распалась связь времен? Взлет и падение темпорального режима Модерна. Перевод с немецкого Бориса Хлебникова. М., «Новое литературное обозрение», 2017, 268 стр. (Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»).
Аллен Гуттман. От ритуала к рекорду.
Аллен Гуттман. От ритуала к рекорду. Природа современного спорта. Перевод с английского под редакцией Владимира Нишукова. М., Издательство Института Гайдара, 2016, 298 стр.
ЭЛЕГИЯ НОМЕР 0.
Она темна, глухонемая пустыня поздних дней, когда
ты выжил мимо и наоборот в заоблачной мансарде,
следя отлив морей небесных глазами мудреца,
который ничего не понимает, и родина
Река времён в своём стремленьи...
Державин
Непослушными сердцами мы перекачиваем в небыль растерянную быль, и эта подноготная река наполнила бы праведное море, распятое в отвесных берегах, и этот гул оглохшего биенья преследует намаявшихся нас до сорванных ворот прибрежного негаданного сада,
Старинным улочкам Парижа.
Из тупика воскресных Пожеланий, где обитатели незнаемого века блюдут седую тишину, проулками Весны и Капли Золотой, минуя круглый переулок Вздохов, впадём, как все до нас, из ночи чужеродной в пустопорожний день,
Я знаю жизнь твою, чужак...
Я знаю жизнь твою, чужак, и
прибыл ты сюда, чтоб каждый день
нырять во мрак тяжёлого труда.
Грустноглазая леди долин.
О, твой ртутный рот литургийных времён,
И глаза как дым, и молитва как стон,
Серебро креста, горла нежный перезвон,
Разве сможет кто схоронить тебя?
ЭЛЕГИЯ НОМЕР НОЛЬ.
В катакомбах капуцинов
Большие тёмные подземные комнаты, где в нишах, подобно восставшим призракам, стоят тела, покинутые душами, одетые как в день своей кончины...
Ипполито Пиндемонте
Финляндский лад.
Татьяне Перцевой
Карельская лапландка арктических кровей,
полуденная Сольвейг из ледяных стрекоз, ты вновь на
лунных лыжах пришла в мои снега, и мы разделим
воли зашкаливший накал, и мы затушим боли
сигнальные костры в прощальном финском солнце, в
вине гиперборейском, в лубочных облаках.
Можешь дверь запереть...
Можешь дверь запереть, только чур не робеть: есть у любви
только сегодня.
Может, тень, может, свет. Может, да — может, нет: ничего,
Любопытную галку спугнём с окна — уже улетела!
Как большая ложка, блестит луна, пусть уплывает, нам что за дело?
Босоножки долой, и бутылку открой.
Я буду твой только сегодня.
И СЛОВО КАКОЕ ХОРОШЕЕ - МОНИТОРИТЬ!
Едет мужчина среднего роста (когда сидит) в автобусе. Сидит спокойно, ему еще долго ехать. Вдруг голос:
— Вы на следующей остановке выходите?
Мужик повернулся и лучисто улыбнулся спрашивающей женщине. Они были одни в этой части автобуса.
ТРЕВОЖНАЯ ЗАПЕКАНКА.
Тревожная запеканка прочно ассоциируется с детским садом, переходом границы ночью вброд по жнивью, с липким жирным цветом крови убитого тобою врага (позже окажется, что это простой астраханский арбуз, оставленный бездуховными людьми несъеденным на женской вешалке в соседской бане).
РИНАТ БАРАБУЛЛИН И ЭТИ ДИКИЕ МЕСТА.
Ринат Барабуллин не очень-то любил эти дикие места с их дикой природой и странными дикими местными жителями. Ринат несколько раз пытался добраться из пункта А в пункт Б на лошади, верхом, с шашкой наголо. Каждый раз на него нападали дикие звери, съедали коня прямо под ним и под седлом, а также наносили несколько серьезных покусов самому Барабуллину.
КАК БЫСТРО ЗАПРАВИТЬ ОДЕЯЛО В ПОДОДЕЯЛЬНИК, НО ТАК, ЧТОБЫ ОН ОБ ЭТОМ НЕ УЗНАЛ.
Отвлекаете пододеяльник, насвистывая фривольную мелодию и глядя в сторону.
Ловко подцепляете двумя пальцами ног одеяло за его заднюю часть, будто вы просто шли купить сигарет.
1942. 5
В марте месяце 1943 года началось отступление немцев на их центральном фронте. Были оставлены ими города Ржев, Гжатск, Вязьма, Белый, Сычевка, Дорогобуж. В связи с этим в Смоленск снова хлынул поток беженцев из этих городов и прилежащих к ним районов Смоленской области. Большая часть этих беженцев проходила Смоленск лишь транзитом, направляясь дальше на Запад. Но часть их оседала в Смоленске.
1942. 2
В том же октябре, незадолго до вышеописанных волнений, вызванных письмом Крааца, немецкий крейсландвиртшафт произвел изъятие наших пригородных хозяйств. Я, конечно, тоже протестовал, ссылаясь на тяжелое продовольственное положение города. В результате нам оставили лишь Тихвинку и Рачевку, а Семичевку, Миловидово, Свиролы (?), Поповку изъяли. Изъятие мотивировалось плохим ведением хозяйства. В личной беседе со мной немецкий зондерфюрер на мой вопрос, в чем выражается плохое ведение хозяйства, сослался на некрасивый внешний вид, отсутствие цветников, дорожек и т. п. Я отверг его доводы, указав, что голодным людям не до цветов, что нам нужны продовольственные культуры, овощи, а не цветы.
1942.
14 августа начались занятия в школах, а я с 15 августа получил отпуск до 1 сентября. Отпуск свой я проводил в Красном Бору у Василия Ивановича Космовского, своего товарища по гимназии, работавшего теперь заведующим Красноборским дачеуправлением. Погода стояла хорошая. Я купался по 3 раза в день в Дубровинском озере, ел овощи и рыбу, пил парное молоко, неплохо отдохнул от повседневной трепки нервов. К концу чувствовал себя значительно бодрее.
Последние месяцы 1941 года. 13
Еще в первые месяцы 1942 года в Смоленске появился представитель так называемого «Штаба Розенберга». Он был у В. И. Мушкетова, тот писал для него картину с видом Смоленска, и в одном из разговоров, касавшихся городского музея, Мушкетов рассказал о продаже Кайзером части музейного имущества немецким офицерам в виде сувениров.
Последние месяцы 1941 года. 12
23 августа 1942 года произошло открытие постоянного городского театра. Попытки к организации такого театра начались еще с весны 1942 года, но тормозом на пути к осуществлению этого было недоброжелательное отношение к нашим начинаниям со стороны начальника Отделения пропаганды доктора Кайзера.
Последние месяцы 1941 года. 11
Теперь эта инспекция упразднялась, сам В. А. Ясинский назначен начальником Лепельского округа, а сотрудники частью уехали с ним, частью вошли в штат Окружного управления. Заместителем начальника Окружного управления стал Н. Г. Никитин, бывший до этого начальником Починковского района и ушедший оттуда из-за боязни бомбардировок.
Последние месяцы 1941 года. 10
Пичман же я назначил завхозом больницы. Мне это посоветовал К. Е. Ефимов. Мы считали, что когда она сама займется этим делом, то отпадет повод к постоянным ее кляузам доктору Хампелю. Проработала она до начала марта 1943 года, когда вместе с остальными фольксдойтчами уехала в Лодзь. О дальнейшей ее судьбе ничего не знаю.
Последние месяцы 1941 года. 9
Так как я никак не мог припомнить среди своих знакомых Ковалькова, оказавшегося провокатором, то сказал Сверчкову, что хочу увидеть его, почему, когда поеду обедать, заеду в полицию посмотреть на него. Сверчков обещал выполнить мое желание. И что же оказалось! Я действительно знал этого Ковалькова как свидетеля, вернее сказать, стукача-провокатора по проходившим в Смоленском облсуде делам по обвинению по ст. 58-10 УК, то есть в антисоветской агитации, техника электростанции Острейко, бухгалтера какой-то смоленской организации Ильенкова, начальника отдела искусств Смоленского Облисполкома Треппеля, преподавателя Облпартшколы Георгиевского, по которым я в 1939 — 1940 гг. выступал в качестве защитника. Ковальков, в прошлом работник потребительской кооперации, дважды был осужден за растрату, и почему-то этот осужденный уголовник оказался в Смоленской тюрьме в следственной камере вместе с обвиняемыми по политическим делам и создавал им так называемое «камерное» дело, то есть дело об антисоветской агитации, проводимой в камере тюрьмы.
День первый.
— Во сколько завтра служба начинается? — спросила меня насельница Наташа поздним воскресным вечером.
Я пожала плечами, и тогда она обратилась к соседке слева — мать Феоклите, нашему келарю — похожей на специальную круглую деревенскую бабушку в очках, переднике и с ласковыми шаркающими интонациями рекламы «Домика в деревне». Походка у нее тоже ласковая и шаркающая. Однажды осознав, что отказать я ни в чем не могу (не затем же я приехала, чтобы лентяйничать), мать Феоклита волевым решением взяла меня в помощники и использует при всяком удобном случае. Разгадав ее хитрость, я научилась удирать до того, как мы встретимся глазами и она вспомнит о каком-нибудь деле. Если не считать этого, у нас с ней душевные отношения, и она всегда пытается меня подкормить или напоить чаем.
День двенадцатый.
Тяжело просыпаться на утреннюю шестичасовую службу — глаза не открываются, хоть тресни. Так сумеречно в комнате — не день, не ночь. Так назойлив писк будильника, а скоро мать Николая начнет бить в колокол. И так свободно и придавлено, так тепло, но не жарко телу под одеялом, и удобно лежит поверх него согнутая рука, а другая — за головой, и вся ты не спишь — утопаешь в покое, замирая на секунду, потом на пять минут, потом на полчаса, а потом и вплоть до завтрака, как бы ни разрывал сонную тишину звон колокола. Потом вроде и стыдно, а так славно выспалась...
День седьмой.
В храм я сегодня не попала: завтра снова трапезничать — в моих же интересах прийти в себя, и на улицу я решила не высовываться. Сижу укутанная, пью горячее.
Но после обеда в порядке самодисциплины отправилась гладить белье. Заодно и ингаляция, когда отпариваешь.
— Если совсем плохо, лучше отлежись, но если не трудно... — сказала благочинная мать Елена, глядя на меня глубокими дореволюционными глазами и будто склоняясь ко мне, хотя мы одного роста. Вчера у нее был день рождения, и после обеда матушка говорила речь о том, как нам повезло с благочинной, как держится на ней монастырь, как Бог едва не забрал ее, «но отмолили». После этой фразы мое простуженное хлюпанье носом перестало быть таким вызывающим, ибо расхлюпа- лись все.
День пятый.
— Это у меня в глазах потемнело или на улице? — Новелла сильно жмурила глаза.
Я посмотрела в окно — над полем и дальней ниткой леса и по бокам, где дома
и близкие деревья, сгущалась чернота. От пристальных взглядов она дрогнула и посыпалась на землю белым снегом — мелким и напористым. Одновременно весь дом загудел от сквозняка. Через минуту не стало видно ничего.
День четвертый.
Снег почти сошел, наша глушь покрыта мрачным небом, которого так много, что хочется заплакать от бессилия. Еще наша глушь покрыта желтым песком: мокрым — на уличной земле и храмовых половиках, сухим — на асфальте и плитке. Деться от него некуда: он срывается с ног деревенских прихожан, а потому мы ежедневно чистим ковры и моем полы в храме. Иногда, правда, кто-то из прихожан, устав тереть ладони, берет веник и очищает себе место для земных поклонов, но это частность, а через пять минут песок приползает снова.
День второй.
Странно я проснулась — с ощущением того, как устала спать сон. То ли разбитость это была, то ли недосоединенность. Переходное состояние, обдумывание которого заняло минут десять, и к началу службы я опоздала. Обидно это тем, что когда опаздываю, то к иконам возле алтаря не прикладываюсь. Стесняюсь при всех, тем паче, что толком не знаю, когда можно шевелиться, а когда надо застыть с руками по швам. Так и стою до конца службы непреложенная и тем огорчаюсь.
Прощеное воскресенье
В нашем приходе много детей с красивыми лицами. Подростки-младенцы, мальчики-девочки. Я этим детям завидую. В их отношении к церкви раскованности больше, чем я сумею в себе воспитать когда-либо: в их сознании уже живут правила и обряды, о существовании которых только сейчас начинаю узнавать.
Великий пост. Дневник неофита.
Монастырская проза
Пролог
— Трудно в миру?
— Очень.
— Ну, поживи... — архимандрит внимательно взглянул на меня, — год проживешь?
— Год?! — ужаснулась я.
— Разве тебе здесь плохо?
"Исследование о природе и причинах богатства народов» А.Смита как концепция эффективности общественного производства.
Введение
Социально-экономическая обстановка в Великобритании во второй половине ХVIII века была достаточно неоднозначной. С одной стороны, активно развивались промышленность и сельское хозяйство, внутренняя и внешняя торговля, увеличилось количество колоний, что позволило стране стать одним из флагманов экономики того времени.
Дефекты нового автомобиля.
Несколько советов, которые позволят вам обнаружить скрытые дефекты нового автомобиля! Решившись на покупку машины, каждый из нас ощущает чувство нахлынувшего волнения. Покупая новый автомобиль, многие ошибочно полагают, что новое не бывает плохим.
Почему выгоднее купить иномарку б.у.
В советское время российский водитель имел выбор только среди отечественных машин. Поэтому поверить, будто наши авто ничем не хуже европейских, было несложно. Впрочем, нашего в советских машинах было немного. Так, "ВАЗ-ы" очень похожи на "Фиаты", поскольку являются их копиями. "Москвич", который считался надёжным, вообще вобрал в себя сразу три европейские марки. Но всё же эти машины водители считали достойными.
«Агата Кристи. И никого не стало». «Королевства: Восхождение к власти». «Корпорация Зоопарк: Ветслужба». «Мексиканские бандиты».
Краткий обзор компьютерных игр - «Агата Кристи. И никого не стало», «Королевства: Восхождение к власти», «Корпорация Зоопарк: Ветслужба», «Мексиканские бандиты: Негодяи на дороге» «Агата Кристи. И никого не стало». Agatha Christie: And Tnen There Were None • Жанр адвентюра • Издатель «Фабрика Игр» • Локализатор «Акелла» Историю о таинственных убийствах на острове и десяти фигурках негритят (индейцев, морячков), принадлежащую перу великой Агаты Кристи, многие знают чуть ли не наизусть то ли по книге, то ли по нескольким киноэкранизациям.
Аренас Рейнальдо. Чарующий мир: Приключенческий роман. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2016
В Издательстве Ивана Лимбаха вышел приключенческий роман кубинского поэта, прозаика, драматурга, участника кубинской революции, активиста литературного андеграунда Рейнальдо Аренаса «Чарующий мир». Это роман веселый, беззаботный, плутовской, фантазерский: он воссоздает не только жизнь исключительного человека, но и противоречивый, удивительный мир, в котором ему выпало жить.
- Гороскопы.
- Тесты.
- Обслуживание автомобилей.
- Холодильники.
- Объявления.
- Дамам.
- Путешествия.
- Здоровье.
- Компрессоры.
- Компьютеры.
- Приусадебный участок.
- Бытовая техника.
- Недвижимость.
- Мебель.
- Экономика.
- Женская мода.
- Дети.
- Экономика РФ.
- Продукты в холодильнике.
- Ремонт холодильников.
- Повести и рассказы.
- Рассказы русских писателей.
- Рассказы зарубежных писателей.
- Эксплуатация холодильника.
- Разное.
- Холодильные компрессоры.
- Новости литературы.
- Стихи.
- Рецензии.
- Великие ученые.
- История.
- Психология.